Пашенцев Дмитрий Алексеевич, профессор кафедры гражданского права Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук.

В статье на основе современных методологических подходов проанализированы основы взаимодействия правовых и религиозных норм. Выявлены черты, объединяющие нормы права с религиозными нормами.

Ключевые слова: право, нормы права, религиозные нормы, церковь, государство.

Вопросам взаимодействия права и религии посвящено немало работ российских и зарубежных правоведов. Несмотря на это, в современных условиях актуальность данной проблематики только возрастает. Среди факторов, детерминирующих высокий уровень актуальности, отметим следующие:

1. Западноевропейское общество продолжает стремительно утрачивать черты христианской цивилизации и все больше превращается в общество секулярное, с новыми ценностными ориентирами. Параллельно возрастает вызов со стороны мусульманского мира, который все шире проникает в Европу. Пассионарная исламская религиозность вступает в конфликт с европейским универсализмом, что не может не отразиться и на развитии права.
2. В России после распада СССР и смены политического курса начался процесс восстановления Русской православной церковью утраченных в советский период позиций. Сегодня Церковь вновь стала влиятельной общественной силой, а также важным структурным элементом формирующегося гражданского общества. В связи с этим достаточно остро возникают вопросы правового регулирования свободы совести, свободы вероисповедания, хозяйственно-экономической деятельности религиозных объединений. Поднимается и вопрос об имплементации норм канонического права в современную правовую систему России.
3. Остается нерешенной научно-практическая задача, связанная с поиском оптимальных моделей государственно-церковного взаимодействия и, как важной стороны данного вопроса, соотношения канонического и государственного права.
4. Современная ситуация, когда развитие цивилизации потребления с присущими ей либеральными правовыми принципами зашло в тупик, когда в мире при молчаливом одобрении западных демократий наблюдается ренессанс нацизма, когда стремительно нарастает террористическая угроза, свидетельствует о том, что право не справляется с ролью универсального регулятора общественных отношений. Возникает вопрос о необходимости дополнения правовых норм иными, неправовыми, регуляторами, одними из которых могли бы выступать религиозные нормы.

В методологическом плане ситуация для исследования особенностей взаимодействия правовых и религиозных норм складывается сейчас достаточно благоприятно. Вместе с постклассической наукой, которая все шире проникает и в область юриспруденции, на смену прежнему принципу противопоставления научного знания и религии приходит иное понимание. Сегодня становится очевидным, что наука и религия больше не являются взаимоисключающими понятиями, что они не столько противоречат, сколько дополняют друг друга.

Открывающийся сегодня перед исследователем плюрализм методологий позволяет отказаться от господствовавшего ранее материализма и связанного с ним экономического детерминизма. Сегодня многомерная научная картина мира все больше не укладывается в рамки одномерного, узконаправленного материалистического подхода. На смену былой безальтернативности общественного развития приходит представление о его многовариантности. Это позволяет поставить вопрос о важной роли идей в развитии права, общества и государства.

С тем, что именно идеи движут развитием человечества, включая государственно-правовые институты, согласны многие ученые. Еще В.О. Ключевский писал: «Я не знаю общества, свободного от идей, как бы мало оно ни было развито. Само общество — это уже идея, потому что общество начинает существовать с той минуты, как люди, его составляющие, начинают сознавать, что они — общество» <1>. Б.Н. Чичерин полагал, что идея государства обусловливает идеальное государственное право: «Устроение государства сообразно с его идеей составляет руководящее начало законодательной деятельности» <2>. Профессор Ю.Д. Ильин применительно к истории нашей государственности в XX веке пишет, что «не экономические процессы лежали в основе социально-экономических изменений, а идеи» <3>. Сходную позицию обосновывает и А.А. Ференс-Сороцкий, полагая, что «Россия — идеократическое государство, и опровержение господствующих идей ведет к изменению существующего строя. Так что вовсе не материальный фактор, а идеи, которые господствуют в обществе, определяют его строй» <4>.

<1> Ключевский В.О. Соч.: в 9-ти т. Т. 1. М.: Мысль, 1987. С. 53.
<2> Чичерин Б.Н. Общее государственное право. М., 2006. С. 34.
<3> Ильин Ю.Д. Основы государства и религии. М.: Манускрипт, 1999. С. 93.
<4> Ференс-Сороцкий А.А. О некоторых актуальных проблемах общей теории права // Правоведение. 2009. N 6. С. 28.

Нормы религии есть не что иное, как определенные идеи, которые сами по себе могут служить мощным двигателем развития человечества. Более того, они часто находят свое воплощение в нормах права, относясь к нему как должное к сущему.

Долгое время сфера права рассматривалась как исключительно сфера рационального. В то же время исследования последнего времени показывают обратное. В частности, И.А. Исаев пишет, что «иррациональные элементы укоренены в самом существе и структуре права, идее права, норме и правоприменении… Миф, мистика и магия — основные символические формы, в которых право зарождается и от которых, несмотря на последующую его рационализацию, оно так и не в силах отказаться» <5>.

<5> Исаев И.А. Теневая сторона закона. Иррациональное в праве: монография. М.: Проспект, 2012. С. 4.

В.Н. Синюков также полагает, что «кроме «материи» права есть еще и его «дух», «аура», «символы» и «образы», которые не менее императивны и реальны, чем правоотношения и акты применения, и которые либо вообще не существовали для нашего материалистического правоведения, либо выводились за рамки собственной юридической проблематики» <6>.

<6> Синюков В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. М.: Норма, 2010. С. 67.

На протяжении многих тысячелетий именно религия оказывала определяющее воздействие на формирование мировоззрения человека, определяя глубинный смысл его поступков, формируя их повседневную мотивацию. Религия служила оправданием права, освящением его, придавала праву необходимую сакральность. По этому поводу Г.Дж. Берман пишет, что «без сакральности принуждение не будет эффективно, поскольку органы принуждения сами будут коррумпированы. Эта сакральность и есть религиозное измерение права» <7>.

<7> Берман Г.Дж. Вера и закон: примирение права и религии. М., 2008. С. 289.

Соблюдение правовых норм требует наличия не только властного принуждения, угрозы санкции, но и осознания духовно-нравственного значения этих норм. И не случайно веками нормы права освящались либо божественной волей (законы Ману, Библия, Коран и т.д.), либо их соответствием принятому в обществе пониманию справедливости и высших ценностей (римское право). По мнению Д. Ллойда, с которым вполне можно согласиться, идея справедливости является важнейшей составной частью идеи права, более того, идея права всегда ассоциируется с идеей справедливости <8>.

<8> Ллойд Д. Идея права. М.: Книгодел, 2009. С. 118.

Религиозные верования усиливают и правовые чувства людей: чувства прав и обязанностей, чувство равенства, отрицание беззакония во всех его проявлениях. «Рассуждая о праве исключительно с точки зрения его эффективности, то есть не обращая достаточно внимания на религиозные аспекты права, мы тем самым лишаем его способности вершить справедливость и, возможно, даже лишаем его будущего» <9>, — полагает Г.Дж. Берман.

<9> Берман Г.Дж. Вера и закон: примирение права и религии. М., 2008. С. 16.

Это представляется верным и для России. «Религиозность русского народа отражала не только представления о целостности мироздания, но и закладывала основы тождественности этических норм и правил, усваиваемых каждым последующим поколением. <…> Тем самым христианская этика напрямую соотносилась с нормами обычного права, повышала их действенность за счет наполнения мистическим содержанием, а следовательно, выполняла функции контроля и коррекции поведенческой практики» <10>.

<10> Сухова О.А. Десять мифов крестьянского сознания: очерки истории социальной психологии и менталитета русского крестьянства (конец XIX — начало XX века) по материалам Среднего Поволжья. М.: РОССПЭН, 2008. 679 с. С. 180.

Историко-правовые исследования свидетельствуют о том, что в основе правовых норм лежат нормы религиозные. В законах Ману как одном из древнейших источников нормы права настолько тесно переплетены с религиозными нормами, что порой их невозможно отделить друг от друга. Все правовые обязанности объясняются с религиозных позиций и имеют религиозное содержание. Именно религия определила и социальную структуру индийского общества, во многом сохраняющуюся до наших дней. Мусульманское право (шариат) имеет своим основным источником Коран и Сунну, которые исходят от Аллаха и пророка Мохаммеда. В итоге и материальное, и процессуальное право мусульманских государств обладает религиозным происхождением. В основе многих норм, определяющих сущность правовой системы современного Израиля, лежат положения иудаизма. Право христианских государств, несмотря на то что сегодня нередко имеет подчеркнуто светский характер, также вытекает из библейских норм и заповедей: не убий, не укради и т.д. Как писал выдающийся ученый-энциклопедист А.А. Любищев, «идеи справедливости и милосердия, проповедываемые лучшими представителями христианства, постепенно вошли в кровь и плоть прогрессивного человечества и были источником великих реформаторских идей, но постепенно утратилось сознание о генетической связи этих идей с христианством, и даже возникло мнение о совершенной независимости этих идей от христианства» <11>. И потому вполне можно согласиться с мнением, что «колоссальным ресурсом, порождающим закон, является область священного и религиозного» <12>.

<11> Любищев А.А. Расцвет и упадок цивилизации. СПб.: Алетейя, 2008. С. 273.
<12> Исаев И.А. Теневая сторона закона. Иррациональное в праве. С. 5.

С позиций современной философии права право и религия имеют целый ряд сфер, где они пересекаются. К таким сферам относятся: религиозная легализация норм государственного законодательства, его сакрализация; сосуществование религиозной и светской правовых систем в рамках одного государства; государственно-правовое регулирование свободы совести, свободы вероисповедания и статуса религиозных объединений <13>. Сюда можно добавить также взаимодействие церковных и светских судов, упоминавшуюся выше религиозную природу некоторых источников права, существующие религиозные обряды в ряде государств и т.д. В то же время невозможно говорить о полном тождестве правовых и религиозных норм, в связи с чем логично поставить вопрос о критериях их разграничения.

<13> Философия права. Курс лекций: учебное пособие: В 2-х т. Том 2 / отв. ред. М.Н. Марченко. М.: Проспект, 2011. С. 136.

Действительно, есть ли четкие и понятные критерии разграничения правовых и религиозных норм? Пожалуй, проще всего решать этот вопрос в рамках нормативизма. Если понимать под правом нормы, вырабатываемые и санкционируемые государством и защищаемые силой государственного принуждения, то именно такое государственное принуждение будет отличать правовые нормы от всех иных социальных норм, включая религиозные. Однако и этот критерий не работает в полной мере в теократических государствах, где высшая власть, одновременно являясь и высшим религиозным авторитетом, одинаково карает за преступления против права и религии.

Если мы смотрим на право шире, чем предлагают сторонники нормативизма, то критериев для отделения его от религии становится еще меньше. Если рассматривать право в социологическом ключе, как правоотношение или норму в действии, можно отметить, что религиозные нормы порой действуют гораздо более эффективно. Если стоять на позициях юридического либертаризма и понимать право как формальное равенство, то разве не такое равенство предлагает своим адептам христианство, особенно в его первоначальном варианте? Если трактовать право с естественно-правовых позиций и обращать внимание главным образом на его содержание, мы убедимся, что именно содержание и будет объединять, а не отличать правовые и религиозные нормы. С позиций психологической теории, рассматривая право как норму, которую субъект признает для себя обязательной, мы тоже сталкиваемся с ситуацией, когда для многих именно религиозные нормы будут по внутреннему убеждению выступать в качестве более обязательных по сравнению с нормами правовыми.

Признаки нормы права, обычно выделяемые в правовой литературе, далеко не всегда позволяют провести разграничение между правовыми и религиозными нормами. Рассмотрим наиболее характерные из них.

1. Общий, неперсонифицированный характер. Этот признак вполне применим и для религиозной нормы.
2. Общеобязательность. Нормы права обязательны для всех, кому они адресованы, но то же можно сказать и о религиозных нормах.
3. Правовые нормы устанавливаются или санкционируются государством, а при необходимости обеспечиваются государственным принуждением. Но в некоторых правопорядках государственное принуждение защищает и религиозные нормы.
4. Формальная определенность: нормы права содержат определенное указание относительно границ правомерности поведения их адресатов и находят закрепление в том или ином источнике права. Многие религиозные нормы, в свою очередь, также содержат определенное указание относительно границ правомерности поведения своих адресатов и находят формальное закрепление в соответствующих религиозных источниках.
5. Системность; но религиозные нормы также представляют собой систему.

Попробуем сопоставить правовые и религиозные нормы по их функциям. В современной философии права выделяют следующие основные функции религиозных норм: мировоззренческую, регулятивную, интегрирующую, коммуникативную, компенсаторную <14>. Несложно убедиться, что все эти функции в той или иной степени присутствуют и у норм права. В частности, регулятивная функция имеет для права первичное значение, так как с ее помощью право содействует развитию наиболее ценных для общества и государства социальных связей. Коммуникативная функция права проявляется в том, что оно выступает специфическим способом связи между субъектами общественных отношений, между субъектами и объектами управления, между законодателем и обществом <15>. Многие современные авторы признают наличие у права воспитательной функции, которая проявляется в его воздействии на сознание и поведение людей <16>. Пишут ученые и о компенсаторной функции права, которое нередко ориентировано на восстановление справедливости <17>.

<14> Философия права. Курс лекций. С. 180 — 181.
<15> Чернявский А.Г., Погребная Ю.К. Идеологическая функция права. М., 2015. С. 42.
<16> См.: Лошакова С.А. О сущности воспитательной функции права // Юридический мир. 2014. N 6. С. 39 — 41.
<17> Кузьмина М.В. Компенсационная функция в системе функций права: теоретико-правовой аспект // Актуальные проблемы российского права. 2014. N 2. С. 174.

Как отмечается в цитируемой выше работе по философии права, «наиболее близко религия соприкасается с правом в процессе реализации ею интегрирующей (интегрирующе-дезинтегрирующей), регулирующей и легитимирующей (легитимирующе-разлегитимирующей) функций» <18>.

<18> Философия права. Курс лекций. С. 136.

Таким образом, по своим функциям, то есть по направлениям воздействия на общественные отношения, нормы права и религиозные нормы сложно отличить друг от друга. Во многих случаях эти функции практически совпадают, а потому и не могут служить надежным и однозначным критерием разграничения.

А.А. Дорская, которая сегодня является одним из ведущих специалистов по истории государственно-церковных отношений, в ряде работ проанализировала особенности правового положения Русской православной церкви в Российской империи. Анализ этих трудов показывает, что в Российской империи Церковь выполняла целый ряд важных государственных функций.

Во-первых, информационная функция Церкви проявлялась в информировании приходского населения о происходящих в государстве событиях и о принимавшихся новых законах.

Во-вторых, полицейская функция Церкви выражалась в осуществлении определенного надзора за паствой. В фондах Российского государственного исторического архива отложилось немало донесений, в которых священники перечисляли для полиции лиц, нерегулярно посещавших исповедь и причастие.

В-третьих, регистрирующая роль Церкви осуществлялась путем регистрации приходскими священниками всех актов гражданского состояния — от рождения до смерти.

В-четвертых, идеологическая роль Церкви выражалась в формировании и продвижении православия как официальной государственной идеологии.

Реализация Церковью всех указанных функций осуществлялась на основе как правовых, так и религиозных норм. В условиях, когда Церковь являлась частью государственного аппарата, церковные нормы получали санкцию и поддержку государственной власти наравне с собственно государственным правом.

А.А. Дорская, исследуя влияние церковно-правовых норм на развитие отраслей российского права, отмечает, что светское и церковное право в конце XVIII — начале XX века находились в постоянном взаимодействии и влияли друг на друга. По ее мнению, которое подтверждается тщательностью проведенного научного анализа, церковное право в Российской империи оказало значительное влияние на уголовное и семейное право <19>.

<19> Дорская А.А. Влияние церковно-правовых норм на развитие отраслей российского права. СПб., 2007. С. 128.

Опыт Российской империи и его современное изучение показывают, что существуют и не находят своего окончательного разрешения такие проблемы, как, во-первых, разграничение права церковного и права канонического и, во-вторых, соотношение церковного права с правом государственным <20>. По второму пункту отметим, что применительно к Российской империи заслуживает внимания позиция, что церковное (каноническое) право входило в правовую систему страны, выступая ее составной частью.

<20> Дорская А.А. Дискуссия о месте церковного права в правовой системе: сравнительный анализ зарубежных и российских доктрин XIX — начала XX века // Вестник РУДН. Серия: Юридические науки. 2014. N 4. С. 26.

В целом, приходится констатировать, что проблема разграничения правовых и религиозных норм в современных условиях не разрешена. Сопоставление норм права и религиозных норм показывает, что между ними имеется больше сходств, чем различий. Правовые и религиозные нормы часто развиваются параллельно, взаимозависимо, перетекая из одного в другое. И те и другие освящены властным авторитетом: божественным, церковным, государственным. Государство нередко защищает религиозные нормы, а церковь оправдывает нормы существующего права. Субъект права в конечном итоге сам решает, какая норма — правовая или религиозная — является для него более значимой, какая норма приобретает силу внешнего авторитета, переходящего во внутренние поведенческие установки.

Источник