Президент России поручил рассмотреть инициативу Генри Резника о праве защиты назначать судебную экспертизу. Мэтр сообщил «Улице», что конкретизацией его предложения займётся рабочая группа, куда войдут «адвокаты, учёные и компетентные люди». Опрошенные «Улицей» адвокаты согласны, что такая новация позволит защите «оспаривать» экспертизы, представленные следствием, и тем самым повысит уровень состязательности сторон в российских судах. При этом собеседники «АУ» уверены, что силовые ведомства и суды постараются нивелировать адвокатские пожелания.

Неделю назад на официальном сайте Кремля были опубликованы президентские поручения, сделанные по итогам декабрьской встречи Владимира Путина с членами Совета по правам человека. Среди прочего, в документе содержится указание рассмотреть вопрос о наделении стороны защиты правом назначать судебную экспертизу. О том, что адвокаты нуждаются в таком полномочии, президенту на встрече рассказал вице-президент ФПА Генри Резник.

НАУЧНЫЙ ПРИГОВОР

Дело в том, что доказательствами вины или невиновности в уголовных делах очень часто выступают экспертные заключения. Они могут касаться самого широкого круга вопросов: ДНК-экспертиза, баллистика, лингвистический анализ высказываний, финансовые вопросы и многое другое. Такие экспертизы готовятся людьми, обладающими специальными познаниями, которых нет у следователей, прокуроров, адвокатов, судей и уж тем более у присяжных. Вопросы, затрагиваемые экспертами, могут быть настолько специфичными, что судьи даже не в состоянии проанализировать экспертизу – а значит, они верят автору документа на слово. По этой причине заключение эксперта адвокаты часто называют «научным приговором», ведь оно нередко определяет исход по делу. «И сторона защиты оказывается абсолютно бессильна перед процедурой проведения экспертизы. Они проводятся только по постановлению следователя и суда», – рассказал президенту Генри Резник.

Да, по закону адвокат может ходатайствовать о выборе конкретного эксперта – но на практике это право не реализуется. «Мне вообще не известен ни один случай, когда следователь привлекал бы экспертов, знатоков определённой сферы, которых бы предлагал адвокат», – заявил на заседании совета Генри Резник. При этом сам адвокат по УПК не может назначить экспертизы – он может только приобщить к делу заключение специалиста. «Но заключение специалиста, которое является доказательством, уступает заключению эксперта», – пояснил мэтр «Улице». Это различие подтверждает и Верховный суд. В постановлении пленума ВС № 28 от 21 декабря 2010 года Суд указал, что «специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами».

При этом адвокаты, опрошенные «Улицей», подчеркнули, что люди, привлекаемые в качестве специалистов или экспертов, на самом деле не имеют разницы в квалификации. Разница есть только в субъекте, который привлекает лицо со специальными познаниями к подготовке заключения.

АДВОКАТ ГЕНРИ РЕЗНИК

Почему, когда экспертизу назначает следователь, то это экспертиза, а когда адвокат получает такого же рода заключение, то это не экспертиза, а лишь мнение специалиста? Ответа на этот вопрос, по моему мнению, не существует.

АКАДЕМИЧЕСКОЕ НЕРАВЕНСТВО

Адвокаты подтвердили, что на практике роль специалистов в процессе действительно усечена. Например, специалист не вправе изучать подлинники материалов уголовного дела и вещественные доказательства. «Привлечённые адвокатами специалисты, как правило, готовят рецензии на уже имеющееся в деле заключение эксперта. Поэтому судам очень просто отвергать такие заключения специалистов, ссылаясь на то, что в полномочия специалиста не входит ревизия выводов эксперта», – объяснил член совета АП Белгородской области Борис Золотухин.

В беседе с «Улицей» адвокаты рассказали, что сталкиваются с такими проблемами практически в каждом деле. Существующая ситуация заставляет их «выкручиваться» – например, под видом заключения специалиста готовить полноценное экспертное заключение. «В моём последнем деле некоторые из аудиозаписей были фальсифицированы, но следствие не проводило по ним экспертизу на предмет монтажа и дословного содержания, – рассказал адвокат Сергей Колосовский. – Поэтому было необходимо именно такое исследование, которое я сделал под видом заключения специалиста».

Но этот метод работает не всегда. Старший партнер АБ «ЗКС» Андрей Гривцов указывает, что суд может в принципе отказаться приобщить к делу заключение специалиста, не говоря уже о том, чтобы рассматривать его в качестве доказательства, равноценного экспертному заключению. «Как правило, в отношении заключения специалиста, которого привлекает защитник в рамках уголовного дела, следствие и суд начинают говорить: “Этот специалист привлечён не следователем и не судом” или “Этот специалист не предупреждался об уголовной ответственности, поэтому это лишь его частное мнение”, – сетует Гривцов. – Поэтому даже если заключение специалиста кладётся в дело, то фактически никакого доказательного значения оно не имеет. А вот заключение эксперта, даже самое надуманное, является доказательством по уголовному делу».

Ярче всего эта проблема высвечивается в делах, где обвинение целиком строится на результатах заказанной следствием экспертизы – которую, получается, просто невозможно опровергнуть. С такой ситуацией столкнулся адвокат Леонид Соловьёв, защищавший одного из фигурантов «московского дела» – Егора Жукова. «У нас по делу Егора Жукова было получено четыре заключения специалистов с предоставлением всех документов, касающихся их квалификации. Однако следствие у нас данные заключения не приняло», – рассказал адвокат.

АДВОКАТ ГЕНРИ РЕЗНИК

Дело Егора Жукова как раз показало, что в глазах следователя и суда заключение эксперта “равнее” заключения специалиста — которые просто-напросто отклоняются, поскольку они неконвенционны в процессуальном плане.

Леонид Соловьев говорит, что по «экстремистским» делам экспертиза – «основное и подчас единственное доказательство». «Все выводы, сформулированные в экспертизе, ложатся в основу приговора. И этого становится достаточным, поскольку защита лишена предоставления своих контрдоводов из-за слишком размытого понятия о “заключении специалиста”», – заявил он. «На исправление этого абсолютного неравенства и направлено право защитника напрямую обращаться к экспертам, – заявил «Улице» Генри Резник. Он уверен, что в случае изменения УПК следствие и суды будут вынуждены считаться с «полноценной экспертизой».

КТО ВСЕГДА БУДЕТ ПРОТИВ

Во многих зарубежных юрисдикциях вообще нет такой проблемы, рассказал Генри Резник «Улице». «В Западной Европе сторона защиты традиционно может инициировать проведение полноценной экспертизы, – объяснил адвокат. – Европейский суд всё удивляется, почему у России такая односторонность применительно к использованию специальных познаний. Понятно, что в данном случае сторона защиты ущемлена, тогда как возможности изучения экспертизы, инициированной адвокатом, предусмотрены в УК Казахстана и Грузии».

Адвокаты считают, что решить проблему можно только через поправки в законодательство. «Это как раз тот случай, когда изменение закона – самый прямой путь», – заявил Сергей Колосовский. Его поддерживает и Андрей Гривцов: по его мнению, в первую очередь необходимо расширить полномочия адвокатов в УПК, закрепив там право защиты назначать экспертизы. «Расширить раздел о судебной экспертизе – указать, что она назначается по постановлению следователя или по письменному поручению защитника. И особенно прописать, что экспертизы, проведённые по постановлению следователя и письменному поручению защитника, имеют равное доказательственное значение», – считает он.

Борис Золотухин отдельно отметил, что право адвоката назначать экспертизу будет иметь существенное значение только при условии, что выбранному защитой эксперту позволят изучать подлинные материалы уголовного дела и вещественные доказательства. «Каков будет механизм предоставления такого права, пока не знаю. И, представляется, именно этот вопрос станет камнем преткновения», – поделился своими опасениями адвокат. Впрочем Генри Резник отметил, что в ряде часто встречающихся случаев предоставление «подлинников» не должно стать проблемой – например, при проведении лингвистической, культурологической, судебно-бухгалтерской или финансово-экономической экспертиз. «Сторона защиты сама может обеспечить эксперта, которого они приглашают, такими же материалами, которыми его [сейчас] снабжает следователь», – объяснил мэтр.

Борис Золотухин указал и на другой интересный аспект этой идеи. Он напоминает, что экспертиза в уголовном процессе назначается постановлением дознавателя, следователя, суда – а значит, наделение защиты правом выносить постановления, обязательного для исполнения другими лицами, противоречит сути адвокатуры. «Не должно быть у корпорации властных полномочий, – считает он. – Поэтому вижу выход из обсуждаемой ситуации в возложении на дознавателя, следователя и суда безальтернативной обязанности удовлетворения ходатайства защиты о назначении по делу экспертизы – с поручением её эксперту, выбранному защитой, и с предоставлением этому эксперту подлинников материалов дела и вещественных доказательств».

Вопрос о том, к чему на деле приведет выполнение поручения президента, остается открытым. Как рассказал «Улице» Генри Резник, рабочая группа, которая будет заниматься реализацией предложенной им идеи, только формируется. По его словам, в неё войдут «адвокаты, учёные, компетентные люди». Правда, в президентском поручении говорится, что рассмотрение вопроса должно проходить совместно с Верховным судом, Генеральной прокуратурой и Следственным комитетом. «Глубоко сомневаюсь, что идея о наделении стороны защиты полномочиями назначать экспертизы будет поддержана силовыми ведомствами и Верховным судом и реализована в законопроекте», – подвергает сомнению перспективы реформы Борис Золотухин.

Автор: Юрий Слинько